МОСКВА, 18 июл — РИА Новости. Признание со стороны СССР афганского правительства в 1978 году и дальнейшее советское вооружение было ошибкой, и афганский народ до сих пор ждёт извинений, заявил посол Афганистана Абдул Каюм Кучай на встрече в Госдуме с фракцией ЛДПР.

Вывод ограниченного контингента советских войск из Афганистана. Архивное фото © РИА Новости / А. Соломонов
«Мы заинтересованы, чтобы наши отношения развивались, чтобы прежние ошибки не повторялись. Например, такие ошибки, какие имели место в 1979 году… В 1978 году (в Афганистане) к власти пришли левые силы, которые на самом деле не были левыми. У них было одно желание — власти. Признав их правительство Амина и Тараки, СССР сделал свою первую ошибку — и это правительство не было самостоятельным, а марионеточным. Вторая ошибка — ввод советских войск, в результате погибло более 2 миллионов афганцев и большое количество советских солдат. В результате вся инфраструктура страны была разрушена. А наш народ вёл то, что мы называем большим джихадом», — заявил посол.
«Такие события между соседями случаются… Но сейчас мы рассчитываем на то, чтобы правительство России выразило некие извинения афганскому народу… Такое заявление послужит истинному углублению и упрочению наших отношений», — считает посол.
РИА Новости https://ria.ru/world/20180718/1524871629.html

Исполнив интернациональный долг во Вьетнаме, военный связист Валерий Омелящик вскоре был направлен в Афганистан.
В любой горячей точке советские военнослужащие оставались верными Родине и присяге.

Герой сегодняшней публикации цикла «Афганский излом», посвященного воинам-интернационалистам Витебской городской организации «Братство», – мастер связи, старший прапорщик в отставке Валерий Омелящик. Вот уж действительно у каждого бойца свои счеты с войной. Особенность ратного пути Валерия Михайловича в том, что накануне своей «командировки за речку» он исполнял интернациональный долг… во Вьетнаме.
Вообще, география военного связиста Валерия Омелящика впечатляет. Коренной витебчанин, срочную службу он проходил в Спас-Рязанске, где осваивал новое для себя ремесло, затем – в Иркутске, под Читой, на Чукотке и в Благовещенске. По возвращении в Витебск был какое-то время сугубо гражданским человеком, железнодорожником, пока на соревнованиях не познакомился с гвардии майором Борисом Согриным, офицером 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Борис Иванович и переманил его на сверхсрочную. Так в 1975 году сержант Валерий Омелящик стал военнослужащим отдельного батальона связи 103-й ВДД.
Его ценили как специалиста и хорошего бойца. Вот почему в феврале 1978 года дивизионная машина связи, старшим экипажа которой был Валерий Омелящик, отбыла в Подмосковье и поступила в распоряжение Главного политического управления Вооруженных Сил СССР. Перед отъездом Валерий Михайлович успел забежать в больницу, где лежали его супруга и приболевший восьмимесячный сын. Постарался успокоить жену, мол, не волнуйся, командировка долго не продлится.
В Алабино собирали военных специалистов со всего Союза. Известно было только то, что предстоит перелет в какую-то жаркую страну. Всех снабдили скромной гражданской одеждой – зимней (в Подмосковье лютовал мороз) и летней. Понятия «Афган» тогда еще вовсе не существовало. Наконец в начале марта 1978-го на самолете военно-транспортной авиации перелетели во вьетнамский город Ханой, сделав одну промежуточную посадку в Калькутте и сменив за сутки привычные «минус 20» на тропические «плюс 38». Разгорался вьетнамо-китайский конфликт. В числе советских «гражданских» специалистов, которые помогли Вьетнаму отделаться малой кровью, а по большому счету – предотвратили полномасштабную войну, был начальник радиостанции Валерий Омелящик.
Удивительно, но так вышло, что именно во Вьетнаме, а не «за речкой» довелось Валерию Михайловичу пережить напряжение мощных артналетов. Про то, что где-то в неизвестной стране началась еще одна заварушка, наши связисты узнали во Вьетнаме… услышав «вражеские голоса», которые вещали: «Советский Союз высадил в Афганистане витебских головорезов-десантников».
Да, именно к таким эпитетам, утверждает Валерий Омелящик, прибегала западная пропаганда. Конечно, никогда не были головорезами советские воины, у них во все времена высокая миссия – быть освободителями, защищать целостность государства от противоправных посягательств, отстаивать державные интересы. Но о том, что душманы побаивались бойцов 103-й гвардейской, Валерий Михайлович знает не понаслышке.
Перед самой московской Олимпиадой вернулся он в Союз. И вскоре получил новое назначение Родины. Вначале отучился в школе прапорщиков в Самарканде, а затем, в конце 1980-го, прибыл на аэродром Кабул, в расположение родного 742-го отдельного гвардейского батальона связи, в сообщество старых боевых друзей.
В начале 80-х бойцы на своей афганской базе жили еще в палатках, зимой отапливаемых буржуйкой. Печки топились дровами, привезенными из Союза, пустыми ящиками из-под боеприпасов. По утрам с голым торсом бегали на зарядку, преодолевая расстояние в три километра, – строем по 30, 70, 100 человек. И «духи» видели десантников и не решались на них нападать. Уважали, если можно так выразиться. Кстати, мылись – в бане, для чего каждый, кто уезжал на побывку, должен был привезти веники.
Работа прапорщика Валерия Омелящика заключалась в обеспечении управления 103-й дивизии оперативной информацией, поступающей от командиров батальонов и полков с места событий. Сообщения кодировались, и знать их содержание связистам не полагалось. В ведении Валерия Михайловича экипаж в пять человек и две машины – передающая и принимающая. Радиостанция мощная, способная передавать информацию на расстояние до одной тысячи километров. Когда уходили на «боевые», то есть на сопровождение подразделений, выполняющих самые различные задачи, экипировались связисты по полной программе: автомат, пистолет, бронежилет, гранаты. Можно и так сказать: связь решает все. Обеспеченные охраной, они находились на некотором расстоянии от гремевшего поблизости боя. Но когда прорывались «духи», сами вступали с ними в перестрелку. Бывало и так, что Валерия Михайловича привлекали к выполнению каких-то других заданий, например – доставка фельдъегерской почты. И здесь не обходилось без прямого столкновения с противником. Кто-то стрелял в тебя, по кому-то вел огонь ты…
В «послевоенное» время Валерий Михайлович служил в управлении дивизии техником узла связи. Являясь военнослужащим 103-й ВДД, прошел и две другие горячие точки, которые, увы, вспыхнули на территории СССР в последние месяцы жизни великой страны. После чего в Витебске был начальником подвижного узла связи вначале в системе гражданской обороны, затем – МЧС.
Валерии Омелящик награжден медалями «За боевые заслуги», «От благодарного афганского народа», вьетнамской «Медалью Дружбы».
Автор: Виталий СЕНЬКОВ.

Три года старший прапорщик Вячеслав Белоус находился в самом пекле афганской войны
На войне каждому выпадает своя степень смертельного риска. Гвардии старший прапорщик запаса Вячеслав Белоус из числа тех советских военнослужащих, которым суждено было попасть в самое пекло боевых действий. Когда Вячеслав Константинович рассказывает о тех давних событиях, создается впечатление, будто он – прирожденный солдат и там, «за речкой», просто делал привычную для него работу. Но это, конечно, не так. Всякий выход «на боевые» требовал огромной силы духа и внутреннего преодоления.

Придвинье Вячеслав Константинович считает своей малой родиной, хотя до призыва в армию прожил здесь не так уж и долго. Родом он из Слонимского района Гродненской области, где работали по распределению его отец, ветврач, и мама, агроном. За двадцать лет успели обжиться в том краю, но семью потянуло домой: Вячеславу было 12, когда переехали в Бабиничи под Витебском. Потом у юноши были учеба в техникуме, работа в Городокском лесхозе и наконец – призыв на срочную службу.

И все-таки, когда слушаешь собеседника, кажется, что армейский быт и боевое братство – его стихия. Полгода находился в Литве, в учебной части, после чего солдата направили в Рязань, в 137-й гвардейский парашютно-десантный полк. Около трех лет провел в нем сержант, а затем – прапорщик Вячеслав Белоус, который остался в армии на сверхсрочную службу. Наконец, 5 января 1986 года был откомандирован в расположение 350-го гвардейского парашютно-десантного полка 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, а именно – в район аэродрома Кабул, где дислоцировался во время афганской войны наш знаменитый «полтинник».

Три года службы в Афганистане – это постоянный выезд на различные задания, которые могли длиться от половины суток до шести недель. На «боевых» прапорщик (затем – старший прапорщик) Вячеслав Белоус – командир взвода, на базе, в «мирных» условиях – комсорг 1-го батальона.
Интересная деталь. Батальон располагался вместе с управлением дивизии, а это значит – постоянно на виду у комдива Павла Грачева, будущего министра обороны. А ну как выйдет Павел Сергеевич прогуляться и, не дай бог, заметит какое-либо упущение! В батальоне все всегда было нормально – и быт, и боевая подготовка. Но не потому, что начальство под боком. Просто 350-й умел служить и воевать.

Под бдительным оком комсорга находилось около 250 комсомольцев из 300 человек штатного состава. Вячеслав работал в тесной связке с замполитами рот и батальона. Помочь адаптироваться к сложным условиям молодым бойцам (хотя самому-то было 23 года, когда прибыл в Афган), следить за их высоким духом и здоровым моральным климатом в коллективе, объяснять суть интернационального долга (читай между строк – великой миссии защищать державные интересы) своим ребятам. Мелочей здесь не бывает, и подробный рассказ о работе армейского комсорга занял бы много газетной площади. Один только пример. Хороший солдат Шура Иванов, украинец, из Кировоградской области. С некоторых пор загрустил молодой человек. Оказывается, мама у него осталась дома одна, некому ей дров на зиму привезти и наколоть, а «голова» говорит, что в колхозе и без того дел невпроворот. Сели с замполитом, написали письмо в высокую инстанцию, дали характеристику солдату, награжденному боевой медалью. Через некоторое время бежит Шура радостный: «Мамка письмо прислала! Сам «голова» приехал к ней с дровами! Выгрузил, обещал распилить и сложить!»

Задания вроде патрулирования, где тоже есть своя степень риска (бывало, что и люди погибали), Вячеслав Константинович в зачет не берет. На его счету непосредственное участие в 50 боевых операциях, включая такие значительные, как «Магистраль». Постоянно уходил с базы батальон или какая-то его часть на «боевые». Они были разные по продолжительности и масштабу. «Большая война» – так называли десантники крупные операции. Например, дважды отрабатывали сотни километров ущелья Санглах со всеми его отрогами, вступая с духами в бой, – в 1986-м и 1987-м. В первый раз даже накрыли в горах душманскую школу по подготовке диверсантов. А еще – так называемая реализация разведданных (подавление опорной точки противника), установление народной власти (контроль за районом, где проводится агитационная работа), прибытие на место падения сбитого вертолета, чтобы забрать раненых или тела погибших, сопровождение колонн, доставка грузов на заставы, обеспечение вывода войск.

С войной во всей ее «красе» впервые столкнулся во время выполнения третьего или четвертого задания, когда извлекали из-под обломков и забирали с собой тело погибшего летчика. Увиденное потрясло. Но психика, как утверждает Вячеслав Константинович, хитрая вещь. К войне надо постараться привыкнуть, иначе сойдешь с ума. Вот один печально известный случай. 4 сентября 1986 года прибыли на указанное место недалеко от Кабула, чтобы отыскать и с боем забрать у духов (кстати, при этом не обошлось бех жертв у десантников)… изуродованные тела 18 советских граждан – водителей, которые «свернули не в том месте» и, безоружные, попали в плен к душманам. Тела лежали на земле перед погрузкой, когда кто-то принес налитые яблоки, невероятно вкусные. Едят их десантники, а к ним подбегает недавно прибывший в Афган молодой офицер, кричит: «Вы что, дураки? Как вы можете есть!»
У Вячеслава Белоуса, как он считает, в Афганистане было четыре дня рождения, когда он, если следовать логике теории вероятности, не должен был выжить. 15 ноября 1986-го в течение восьми часов выбирались, выползали из окружения, уносили с собой убитых товарищей. В этом бою пуля угодила прямо в сердце начальнику медицинской службы батальона капитану Анатолию Костенко, награжденного посмертно орденом Красного Знамени.

Крайний слева — Вячеслав Белоус.
Непонятно, как уцелел взводный Вячеслав Белоус 9 декабря 1987-го – во время операции «Магистраль», когда бойцы пережили три артиллерийских залпа с прямым попаданием: скорее всего, били знатоки дела, с территории Пакистана. 22 апреля 1988-го – когда водили колонну на Кандагар и подверглись ночному нападению духов; 25 мая того же года, во время начавшегося вывода войск, – когда обеспечивали проход колонны между Гардезом и Кабулом и в течение двух часов, при невероятной плотности огня с обеих сторон, вели тяжелый бой с наседавшими душманами. На самом деле, кто знает, сколько раз пролетели рядом пуля или осколок в его больших и малых боях!
С наступлением 1989-го батальон ушел на блок-посты и полтора месяца стоял за Салангом, обеспечивая вывод войск. 12 февраля отбыл в Союз и Вячеслав Белоус. В силу погодных условий Витебск не смог сразу принять самолет. Приземлились вначале в Новгороде. Потом взяли курс на Журжево. Когда подлетали, десантники забеспокоились, мол, опять, не туда залетим. Но, увидев внизу трубы «Доломита», Вячеслав Константинович успокоил товарищей: «Теперь прилетим куда надо. Я знаю, что говорю. Здесь моя родина».
Автор: Виталий СЕНЬКОВ. Фото из личного архива Вячеслава Белоуса.

Афганский излом

В составе службы государственной безопасности Демократической Республики Афганистан работал «скромный» офицер связи – советский оперативник Павел Зенченко
В далеком Афганистане советские люди жили, работали и воевали за идею – верности долгу, государству, народу, стране.
Интернациональный долг в Демократической Республике Афганистан исполняли военнослужащие многих родов войск Советской Армии – десантники, летчики, танкисты, артиллеристы, связисты, медики. По всем направлениям государственного строительства, которое осуществляло правительство ДРА при поддержке СССР, бок о бок с афганцами работали и наши военные советники. Свою долю смертельного риска, тягот и лишений службы взяли на себя и чекисты. Полковник в отставке Павел Зенченко – один из них.
Когда Павел Семенович прибыл в Кабул, некоторые его товарищи удивлялись: «Что ты здесь забыл? Работал бы спокойно в Союзе!» Подполковник Зенченко только молча улыбался. Высокопарно не отвечал: «Приказы Родины не обсуждаются», но действовал именно по такому принципу. И не только он, но и его, как называет свою супругу Павел Семенович, боевая подруга – Виолетта Константиновна.
Служба военного человека, тем более оперативного сотрудника спокойной не бывает нигде, но, конечно, у себя дома, в мирной стране, Павлу Семеновичу не приходилось жить и работать в условиях жуткой антисанитарии, непрекращающихся артобстрелов, постоянной угрозы подорваться на мине или схлопотать пулю, выпущенную врагом из укрытия.
Начальник отдела управления КГБ по Витебской области Павел Зенченко, конечно, был осведомлен вполне о том, что происходит в Афганистане, когда в 1987 году ему сказали: «Павел Семенович, человек вы опытный, поэтому без вас никак нельзя обойтись. Пройдите, пожалуйста, медкомиссию на пригодность к работе в жарком и влажном климате. Если пожелаете, то же самое может сделать ваша жена». Но где именно предстояло нести дальнейшую службу? Имелись некоторые не очень надежные сведения, что новым местом службы станет Болгария. Однако, во-первых, эта страна как-то не ассоциируется с жарким и влажным климатом, а во-вторых… Павел Семенович понимал, что стоит за словами «человек вы опытный». Его пятигодичная служба в жарком Узбекистане – в советской республике, родной язык которой близок к афганскому языку дари. Скорее всего, предстояла ему командировка в Афганистан.

Так оно и вышло. Павел Зенченко прибыл в Москву для прохождения трехмесячных подготовительных курсов, где ему сообщили, что предполагается направить его в афганскую провинцию довольно тихую. Это не начало 80-х, когда советские солдаты и офицеры не имели реального опыта ведения боевых действий в горной и бедствующей стране с тяжелым климатом, в условиях противоборства враждующих сил внутри самого Афганистана, а также навыков общения с народом совершенного иного уклада жизни и менталитета. Нынче, мол, поспокойней будет, так что жена может отправляться вслед за мужем. Павел Семенович позвонил супруге, предложил остаться дома. «Я с тобой до конца», – ответила Виолетта Константиновна.
На курсах слушатели обязаны были совершить чуть ли не научный подвиг: изучить не только военно-политическую, экономическую, оперативную обстановку в будущей стране пребывания, но и язык дари на разговорном уровне.
Колоритный, древний город Герат, центр одноименной провинции, находится невдалеке от афганско-туркменской границы, но на порядочном расстоянии от Кабула. Перелеты между Гератом и столицей на самолетах военно-транспортной авиации, сопряженные с опасностью быть сбитым душманским «стингером» или просто аварии, стали нормой жизни. Павел Семенович вспоминает случай: вместо 50 человек в Ан-24 по объективным причинам набилась сотня – могучая машина еле оторвалась от земли.
Вначале в Афганистан отправился Павел Семенович, затем к нему прибыла супруга. Во время перелета из Кабула в Герат на Виолетту Константиновну, сугубо гражданского человека, летчики надели парашют, показали, за что надо дернуть, если, как говорится, в случае чего… Офицер запомнил, как побледнело лицо его оцепеневшей супруги после этого инструктажа.
Жили в четырехэтажном здании, что-то вроде гостиницы. Невдалеке были наши типовые пятиэтажки, возведенные советскими строителями для афганцев. Рядом ютились хижины бедняков. Еду готовили сами – из продуктов, за которыми как раз и приходилось летать в Кабул. В гостинице проживали 15 военных советников по различным направлениям, некоторые из офицеров, как и Павел Семенович, – вместе с женами.
В первый же день, когда Павел Зенченко привез супругу в Герат, гостиница подверглась артобстрелу. Боеприпасы разрывались во дворе, попадали в здание. И в дальнейшем подобное случалось довольно часто – через день, через два или три. Кто знает, откуда били минометы моджахедов. Местность вокруг гористая. Наверное, у них не было возможности вести более точный огонь: к счастью, обходилось без жертв. Постоянно держать «шурави» в напряжении, просто пострелять забавы ради – должно быть, такой была задача у противника.
ХАД. Так звучит по-русски эта аббревиатура. Служба государственной информации в Демократической Республике Афганистан. А на самом деле – афганская служба государственной безопасности. И в ее составе – старший офицер связи, если верить штатному расписанию. А в действительности – советский оперативник Павел Зенченко, который вместе с хадовцами выполнял стоящие перед ними задачи.
Организация агентурно-разведывательной деятельности. Работа по делам оперучета. Разработка главарей бандформирований и их пособников. Анализ обстановки в вверенной Павлу Семеновичу провинции. Каждый божий день, с декабря 1987-го по январь 1989-го, нужно было составлять к вечеру аналитическую сводку, отбрасывая второстепенное в этом море оперативной информации, но проследив, чтобы незначительные сведения не оказались самыми важными. Готовая сводка кодировалась и с шифр-поста, который находился в гостинице, уходила в Кабул и далее в Москву. Каждое утро забирал с собою Павел Семенович автомат, запасные обоймы к нему, гранаты, пистолет, садился в машину и вместе с хадовцами ехал на работу. И уповал на то, что пронесет и в этот раз: не наедет колесо уазика на мину, не раздастся из укрытия чей-то выстрел.
Выходных не было, если не считать времени, которое понадобилось на излечение от гепатита. Правда, предлагали Павлу Семеновичу сходить в отпуск, отдохнуть в нормальном советском санатории. Но подполковник отказался: расслабишься, а потом заново привыкай к «тяготам и невзгодам».
Когда жизнь в гостинице стала невыносимой из-за участившихся артобстрелов, Виолетту Константиновну вместе с другими женами офицеров откомандировали обратно в Союз. Она была воспитана в духе атеизма, но после Афганистана пошла в церковь и молилась за то, чтобы муж вернулся живым.
С самого зарождения в Витебске ветеранского движения воинов-интернационалистов Павел Зенченко стал одним из его активных участников. Павел Семенович говорит, что там, «за речкой», он работал и воевал за идею – верности долгу, государству, народу, стране.
Автор: Виталий СЕНЬКОВ.